Мы и обезьяны

Сегодня особенный день съемок. Подъем в шесть утра. Завтрак — кружка парного молока, кусок черного хлеба, и ты сыт. Направляемся к Фирсову. У нас есть немного времени до поездки к шимпанзе. Время для съемок идеальное. Оператор с режиссером берут лодку и отправляются на съемки природы островов и озера Язно.

И тут случилось самое неожиданное и непоправимое: оператор окунулся вместе с камерой. Забрался по пояс в воду с камерой, наступил на скользкое затонувшее бревно, не удержался и упал в воду.

Денек солнечный, жаркий. Оператор быстро просох. А вот камера, как мы ее ни продували, как ни сушили, так и не заработала. Что делать? Решаем так: все будем снимать на фотокамеру. Покажем зрителям фотоснимки.

Сколько ездим по стране, а такого с нами еще не случалось. Бывало, что не могли отыскать животных даже с опытными проводниками. В морозные дни садились батареи и не работала аппаратура. Но мы еще ни разу не топили камеру.

Плывем к шимпанзе. Ведущий и Фирсов в болотных сапогах идут вдоль берега. Тарас, как всегда, возбужден. Бьет руками по земле. Резко спускается к воде, затем в два прыжка взлетает на вершину крутого холма, демонстрируя силу и ловкость.

Леонид Александрович нежным голосом успокаивает вожака.

— Тарасик, что ты так разбушевался? Успокойся, это наши друзья из телевидения. Они тебе ничего плохого не сделают. Только расскажут о тебе. Не надо так шуметь.

А вот Гамма умница: совершенно спокойна, никаких эмоций, ни звука. А Тарас не идет ни на какие контакты. Это зверь — весит килограммов шестьдесят, низкорослый, но с могучими бицепсами. Кричит так, что холодок пробегает по спине. Мы поняли, что на обезьяньем острове нам так и не побывать.

Уплываем от острова, Тарас сразу стихает — еще одна атака отбита! Он, видимо, доволен. Прощай, Тарас! Больше мы тебя беспокоить не будем.

Перед отъездом — последняя беседа с Фирсовым,

— Леонид Александрович, многие ученые пытались установить контакты с животными — дельфинами, обезьянами, собаками. Они изучают «язык» животных, пытаются обучить и животных человеческой речи. В нашей стране, как известно, такие эксперименты с шимпанзе проводила профессор Н. Н. Ладыгина-Котс. Но, несмотря на упорные занятия, говорить обезьяны так и не стали. Какие способы обмена информацией между человеком и животными, в частности с шимпанзе, наиболее перспективны?

— Более успешным оказался метод обучения шимпанзе языку жестов. Такие эксперименты проводили американские ученые Гарднеры. Они решили научить шимпанзе Уошу языку жестов, которым пользуются глухонемые. Ученые в присутствии обезьяны общались между собой с помощью языка жестов и знаками. Обезьяна охотно подражала экспериментаторам. Через два года Уошу освоила и хорошо понимала большое число знаков, а более тридцати из них правильно воспроизводила. Она даже стала соединять «слова» в фразы.

— Можно сказать, что между ними установлен обмен информацией при помощи понятий?

— Понятия, которые выработали Гарднеры у обезьяны Уошу, качественно отличаются от понятий, свойственных человеку. У животных эти понятия вырабатываются только при непосредственном общении с предметами или явлениями. У человека они опосредованы через слово. Говоря об интеллекте обезьян, нужно подчеркнуть, что он качественно, принципиально отличается от интеллекта человека, имеющего понятийное мышление, воображение, язык. Человек оперирует словами, как «сигналами сигналов». Разум обезьяны — в ее действии. Методом «проб и ошибок», наконец, случайно она может прийти к правильному решению той или иной задачи. К примеру, обезьяне для того, чтобы достать высоко подвешенную приманку, необходимо построить пирамиду из ящиков разных размеров.

— Этот эпизод хорошо показан в фильме «Думают ли животные?».

— Помните, как шимпанзе начинает хаотично хватать ящики, громоздить их один на другой. Ящики падают, но обезьяна все повторяет до тех пор, пока не натолкнется на правильное решение. При повторении дело идет гораздо быстрее.

Великий физиолог И. П. Павлов называл мышление человекообразных обезьян «ручным мышлением» — мышлением, для которого необходимо действие, виденное собственными глазами. Такое конкретное мышление обезьян качественно отличается от абстрактного мышления человека.

— Леонид Александрович, вы говорили о том, что результаты экспериментов и наблюдений за человекообразными обезьянами это, образно говоря, все новые и новые кирпичики в фундаменте общей теории поведения человека и животных. Прочнее ли стал фундамент этой теории после ваших экспериментов?

— Я на обезьянах никогда не останавливаюсь, а всегда думаю о человеке, ищу общие черты в их поведении. Возьмите хотя бы подражательную деятельность. Она имеется у всех животных. Характерна она и для человека. Подражательный период у ребенка мало чем отличается от такого же периода у детеныша обезьяны. У них на какой-то стадии даже интеллект одинаков.

Я приведу пример, который нас всех удивил. Как известно, в джунглях обезьяны на ночь строят гнезда. Так вот, в стаде наших подопечных четыре обезьяны сооружали гнезда, а Бой, вожак стада, не строил. На ночь он забирался в транспортировочный ящик или усаживался под деревом. Оказалось, если к нам привозили шимпанзе из Африки в возрасте полтора-два года, то они сооружали гнезда самостоятельно или пользовались уже готовыми. Когда же в лабораторию поступают шимпанзе в возрасте около года, то они не занимаются постройкой гнезда. В чем дело? В естественных условиях детеныши обезьян Находятся в окружении родителей, вообще взрослых и видят, как те строят гнезда. Они и сами пытаются сооружать гнезда, где они отдыхают и ночуют. Но вот такой малыш попадает к нам. До года он играет в постройку гнезда: собирает шишки, мелкие тряпочки, бумагу, то есть делает то, что заложено в его генетической программе. Но этого мало для постройки гнезда. Материал обезьяна собирает, но гнездо не строит.

— Чего же не хватает таким обезьянам?

— У такой обезьяны, как у Боя, не было «эталона поведения», которому он мог бы подражать. Его вывезли из джунглей в том возрасте, когда ему ещё нужно было учиться у взрослых. На острове Бой видел, как его сородичи строили гнезда, но у него уже прошел период обучения. Строить гнезда он уже никогда не научится. Можно сделать вывод: что упущено в раннем возрасте, в дальнейшем почти невосполнимо.

— Это относится только к детенышам обезьян?

— Нет, к нашим детям тоже. Вспомните нашумевшую историю с Амалой и Камалой. Известно, что детские годы они провели в волчьей стае. Но попав к человеку, они так и не стали полноценными людьми. Говорить по- настоящему они так и не научились. Их речь была крайне бедной. Они освоили немногим более ста слов. Видимо, время, когда они должны были учиться говорить, для них было безвозвратно утеряно.

— Леонид Александрович, вероятно, наблюдения за шимпанзе, да и другими видами обезьян, дадут еще немало любопытного для размышлений. Как вы считаете, можно ли их акклиматизировать в этих широтах?

— Я считаю, что макак можно держать полгода в естественных условиях Псковской области, а шимпанзе всего три-четыре месяца.

Островной метод может оказаться наиболее экономически выгодным для содержания обезьян, решать вопросы воспроизводства этих животных. Видимо, в недалеком будущем будут созданы Северо-Западный, Подмосковный и Сибирский приматологические центры. И наш опыт, думаю, будет полезен многим.

Пора уезжать. Прощаемся с Фирсовым, его коллегами. С пригорка бросаем прощальный взгляд на озеро Язно, острова, где живут обезьяны. Издали доносится крик шимпанзе. Это, конечно, Тарас. Может, он прощается с нами, а возможно, недоволен тем, что мы его не сняли. Но не горюй, Тарасик, мы тебя в обиду не дадим, в нашей передаче ты займешь достойное место.