В.П. Астафьев родился в сибирском селе Овсянка, на берегу Енисея, недалеко от Красноярска. Он рано лишился матери, которая утонула в реке, зацепившись косой за сплавную бону. Воспитывался мальчик в семье бабушки и деда. Впечатления детства отражены в его рассказах «Конь с розовой гривой» и «Фотография, на которой меня нет». Когда в стране началась коллективизация, В. Астафьев оказался вместе с семьей в числе «спецпереселенцев» в Заполярье, в Игарке. Он сбежал от мачехи, бродяжничал, попал в детский дом.
Когда началась Великая Отечественная война, отдельным категориям переселенцев разрешили вернуться в родные края. В. Астафьев окончил железнодорожную школу фабрично-заводского образования и работал составителем поездов под Красноярском. Осенью 1942 года он ушел на фронт, был шофером, артразведчиком, связистом. Осенью 1943 года на Днепровском плацдарме его тяжело ранили. Поправившись, он вновь вернулся в действующую армию. После Победы уехал с женой на ее родину — на Урал.
В. Астафьеву пришлось переменить много профессий, чтобы зарабатывать на жизнь. В 1951 году в газете «Чусовской рабочий» был опубликован его первый рассказ «Гражданский человек». Известность ему принесли повести «Перевал», «Звездопад», «Кража». С 1959 по 1961 год В. Астафьев учился на Высших литературных Курсах в Москве. Жил в Перми, Вологде, а в 1980 году переехал на родину — в Красноярск. Перу писателя принадлежат такие замечательные произведения, как романы «Царь-рыба» и «Печальный детектив», трагическая тема войны звучит в повести «Пастух и пастушка», которую автор переписывал несколько раз и назвал современной пасторалью. О войне написан и роман «Прокляты и убиты» (книга первая — «Чертова яма», книга вторая — «Плацдарм»).
Роман «Царь-рыба», созданный в 1970-х годах, поднимает многие проблемы людей современного общества. Часто это проблемы нравственные.
Одна из глав повествования тоже называется «Царь-рыба». Речь в ней идет об обитателях поселка Чуш на Енисее. Взаимоотношения двух братьев Утробиных предстают перед читателем. Младший брат — командор, капитаном на пароходике плавал. Старший брат Зиновий Игнатьич работал на пилораме, но слыл в поселке механиком, культурным хозяином. Он вежлив, аккуратен, трезв, сноровист как никто, как будто не в этой деревне родился, вырос и вскормлен. «Само собой, ловил Игнатьич рыбу лучше всех и больше всех, и это никем не оспаривалось, законным считалось, и завидовать никто ему не завидовал, кроме младшего Утробина». Командор сначала вытеснил брата с богатых рыбных мест, потом, увидев, что на самоловы Игнатьича пошла стерлядь хоть реже, но зато самая отборная, ружье на него поднял — на брата! Зависть обуяла. И хотя после этого прощение у старшего брата просил, однако знал, что когда-нибудь встретятся они на узкой дорожке и не разойдутся.
Но оба брата, как и многие в поселке, браконьерством, ворначеством занимались. Самоловы их рыбнадзор выслеживает, улов их незаконный, преступный, поэтому тайный. И каждый из рыбаков, пропадая на реке, мечтает поймать царь-рыбу, о которой были и небылицы рассказывают и которая не всякому дается.
Еще дедушка Утробин, заядлый рыбак, учил внуков рыбацким хитростям: «Ты как поймаш, Зиновей, малу рыбку — посеки ее прутом. Сыми с уды и секи да приговаривай: «Пошли тятю, пошли маму, пошли тетку, пошли дядю, пошли дядину жану!» Посеки и от-пущай обратно и жди. Все будет сполнено, как ловец велел». Еще дедушка учил: богоданную, желанную царь-рыбу «лучше отпустить, незаметно так, нечаянно будто отпустить, перекреститься и жить дальше, снова думать о ней, искать ее».
И вот старшему Утробину удалось изловить небывалого осетра, только победителем над рыбой он никак не мог стать, несмотря на свой большой опыт и на то, что рыбина была поранена крючками и потеряла много крови. Она вышибла из лодки ловца, крючки самолова впились и в рыбака тоже, а рыба заостренной мордой прижалась к своему губителю и тянула на дно.
Сначала на помощь звать Игнатьич не хотел: делиться придется, а в осетре икры ведра два. А позже уже и некого было звать. Погибал рыбак и опять дедушкины слова вспоминал. Нельзя на царь-рыбу ходить, если есть на душе грех какой. Казалось, какие грехи у такого примерного и приличного человека. А жадность-то! Рыбачит втихую, хапает, ни до чего ему дела нет. Был председателем школьного родительского комитета — переизбрали, депутатом хотели выдвинуть — отвели, в народной дружине тоже его нет — он все время в погоне, ему некогда. И рыба уж кажется ему оборотнем, который прижимается к его боку и желает его погибели. «Не хочу! — завизжал Игнатьич, брата стал звать. — Брательник!» Вспомнил, значит, брата, Бога стал просить, хоть ни в кого вроде не верил: ни в Бога, ни в черта.
Да, видно, не все муки он испытал и не все грехи свои вспомнил. Был еще грех у него на душе — Глашка Куклина. По молодости еще ревновал Зиновий Глашу к приезжему лейтенанту и проучил, как старшие мужики учили. Обнимал, целовал, а потом пинка дал, так что бухнулась девчонка в воду, утонуть не утонула, а уж сколько слез выплакала — кто знает. Сначала Зиновий похвалялся своим поступком, а потом винился, каялся, но прощения не получил. Вот сейчас, перед смертью, опять свое надругательство над женщиной вспомнил Игнатьич и засипел: «Глаша, прости».
Чудом не погиб Игнатьич. Мимо проходящая моторка разбудила рыбу, та рванулась, изорвав свое тело крючками в клочья, и ушла на глубину, освободив рыбака. «Иди, рыба, иди! Поживи сколько можешь! Я про тебя никому не скажу!» — молвил ловец, и ему сделалось легче.
Легче становится душе его, освободившейся покаянием перед братом, перед обиженной им женщиной, перед людьми, рядом живущими.
Рыба богоданная приносит с собой то, чего никак не ждал ловец: не икру и жирное мясо, не деньги на сберкнижку, а очищение души, переоценку ценностей.
P.S. Решили сделать хороший подарок близкому человеку? Тогда можете серьги золотые купить в интернет-магазине. На сайте «Diamond Gallery» можете подобрать золотые серьги с бриллиантами в Киеве.