В последние годы, анализируя легендарный потоп, ученые все чаще называют другой его адрес. То страшное наводнение и впрямь Можно было предугадать, но были ли жители тех мест так внимательны? Догадывались ли они о скорой катастрофе, мы не знаем. Во всяком случае, с ними не говорил Господь, объявляя, что «конец всякой плоти пришел пред лице Мое». Быть может, кто-то из соплеменников и замечал недобрые признаки, но кто верил этим пророкам дурных новостей?
«Нас это не коснется», — наверное, говорили вожди и старейшины, и ничего не нарушало размеренной жизни людей. Крестьяне прежде всего интересовались урожаем зерна. Купцы вели речь о новых ценах на сыромятные кожи, глиняную посуду, съедобные коренья или обсидиановый камень. Мало кто из них внимал предвестиям беды, равной которой не было испокон веков — и не будет следующие 7,5 тысяч лет, скажем мы, умудренные долгим историческим опытом. Скорбны и скудны были их мысли. «Провидим все», думали они, а сами не видели дальше следующей минуты. Ибо уже струя проточила камень и, пролилась через скалу.
Об одном из таких предвестий, смысл которого надо было понять, возможно, сообщали путешественники, видевшие «диспозицию» будущей катастрофы своими глазами. Попробуем представить себе и мы, что мог знать человек VI тысячелетия до нашей эры о географии Причерноморья, ежели ему доводилось странствовать по этой земле, — а ведь именно окрестности: Черного Моря, хорошо знакомые многим, и стали местом, где разразилась беда.
В то время само Черное море было Огромным пресноводным озером. Со Средиземным точнее, с Мраморным — морем его разделял участок суши узкий перешеек, нерукотворная Босфорская плотина. С гребня этой плотины, оставленной Природой после таяния ледников, хорошо была видна обширная долина, тянувшаяся вплоть до «Черного озера». Эта долина — ее впору назвать впадиной или котловиной— лежала на несколько десятков метров ниже уровня Средиземного моря.
Если бы какой-нибудь житель Пелопоннеса, словно Икар, поднялся на крыльях в небо, он увидел бы, что Средиземное море похоже на огромную чашу, уже занесенную над скромной лужицей, уже готовую перелиться через край. А таявшие альпийские ледники и внезапные ливни все пополняли эту чашу. Вода уже плескалась у самого края. Одно неловкое движение Природы — и быть беде.
Пересекая гребень Босфорской плотины, случайные путники то и дело останавливались, чтобы невольно не соскользнуть вниз, в пропасть. Волны Мраморного моря все чаще захлестывали гребень плотины, накатывались на него и каскадом обрушивались в долину.
Кто бы знал, во что это выльется? Морю нельзя доверять! Оно было и останется грозным душегубцем.