Теряя паству, церковь теряла власть. В 1198 году очередным римским папой стал Иннокентий III, великий воитель и самодержец церковный, принцепс (первый правитель) среди христиан и папа среди монархов, человек дальновидный и очень умный.
Придет время, и Иннокентий, блестящий богослов и юрист, учившийся в Париже и Болонье, презрев путы законов и божественную милость, пошлет на катаров своих «опричников». Именно Иннокентий приравнял, к мусульманам и язычникам всех, кто по-иному толковал христианство, и позволил совершать крестовые походы на земли еретиков.
Это еще впереди. Пока же метла Иннокентия прошлась по «церковным боярам», жившим в неге и роскоши. «Глупые собаки, что разучились лаять», — поносил их новый повелитель.
По сути своей он был не только главным иерархом церковным, но и главным феодалом светским, постепенно подчинив себе всю Европу. Фактически он превратился в самого могущественного монарха Европы. Его вассалами признают себя короли арагонский и португальский, царь болгарский, английский король Иоанн Безземельный. В зависимости от него пребывают Швеция, Дания, Польша. Через своих помощников он правит Сицилийским королевством. Он заставляет французского короля вновь принять разведенную с ним жену и разводит короля испанского Леона; он отлучает от церкви английского короля и отрывает Италию от Священной Римской империи.
Кстати, любому водителю может понадобиться интернет магазин шин в Украине http://ukrshina.in.ua/, в котором легко подобрать летние и зимние шины по нужным размерам (с доставкой).
Ему хотелось слить воедино церковь — творение Божье и государство — создание людей. «Королевская власть подчинена папской, — заявлял он в одном из посланий. — Первая властвует только на земле и над телами, вторая — на небе и над душами». Во главе всех европейских государств должен быть наместник Христа. Недаром именно Иннокентий первым надевает тиару — корону, ставшую знаком высшей светской власти римского папы.
Его решения могут быть весьма неожиданными. Так было, когда он узнал, что по дорогам Италии бродит с проповедями некий Франциск, выходец из торгового города Ассизи, а по дорогам Лангедока — какой-то испанец Доминик, что одеты они в грубую мешковину и не носят обуви, мнят себя новыми апостолами и говорят с крестьянами на грубом, понятном им наречии, а не на церковной латыни. Разве не ясно, что оба эти смутьяна позорили церковь и были еретиками? Иннокентий же заступился за них, благоволил им и» наконец, позволил создать свои сообщества — церковные ордены. «Секты еретиков!» — в ужасе восклицали некоторые. Народ же все притекал в эти ордены.
Разве мог этот тиран клира и паствы позволить, чтобы в сотнях километров от Рима жили вольнодумцы, смеявшиеся над ним и делом его жизни?