Ему было тогда чуть больше двадцати лет. Огромного роста юноша, с очень светлыми глазами и волосами, стоял, переминаясь с ноги на ногу. Никто из присутствовавших на том концерте и представить не мог, что этот никому не известный певец вскоре станет великим артистом с мировой славой. Но проникновенный голос певца, раскаты его красивого глубокого баса уже тогда поразили слушателей.
Прошло несколько лет, и Шаляпин стал артистом Мариинского театра в Петербурге, выступал на сцене Большого театра в Москве.
На первый взгляд казалось, что всё это ему далось лишь благодаря необыкновенному таланту, без особого труда. Но это было не так. Люди, знавшие его близко, рассказывали, как напряжённо и вдумчиво работал он над каждым новым романсом или песней. Готовя роль Бориса в опере Мусоргского «Борис Годунов» или царя Ивана Грозного в опере Римского-Корсакова «Псковитянка», Шаляпин вникал во все исторические детали тех времён. Часами он просиживал в Третьяковской галерее перед полотнами Репина, беседовал со знаменитым историком Ключевским, читал множество исторических книг.
Шаляпин обладал редким даром перевоплощения. Трудно было представить, что роли согбенного старостью и трудами летописца Пимена, весёлого монаха Варлаама и страдающего от укоров совести царя Бориса может исполнять один и тот же артист. А Шаляпин выступал в этой опере Мусоргского во всех трёх ролях. Любую оперу, в которой пел Шаляпин, он обычно помнил всю наизусть.
Своим наставником в искусстве пения Шаляпин считал русский народ. «К пению, — говорил он, — меня поощряли простые мастеровые русские люди... Ведь русские люди поют с самого рождения. Поют всегда. Поют в поле, на сеновалах, на речках, у ручьёв, в лесах... Вот почему я так горд за мой певческий народ».
Но случилось так, что в первые годы Советской власти он покинул Россию. И хотя в мыслях он всегда был с ней, больше никогда не довелось ему увидеть родину.