Продолжение о загадке золотого яичка

Как видим, на наших глазах привычный сюжет о золотом яичке начинает обнаруживать все новые и новые загадки. Оказалось, что золотой цвет яйца не случаен — он показывает потустороннюю его природу. А дед и бабка знай себе бьют по нему. Из всего этого вытекают вещи прелюбопытные, и о них продолжает рассказывать Сергей Алпатов, сравнивая разные варианты хорошо известной сказки.

«Жили себе дед да баба, у них была курочка ряба; снесла под полом яичко — пестро, востро, костяно, мудрено! Дед бил — не разбил, баба била не разбила, а мышка прибежала да хвостиком раздавила. Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет».

Вот еще один вариант начала нашей сказки. И опять яичко не простое, а мудреное, пестрое — и опять беда, и опять слезы. А что бы было, если бы яйцо оказалось обыкновенным? Обратимся вновь к «Мифам народов мира»:

«Во многих мифопоэтических традициях известен образ яйца, из которого возникает вселенная.., Чаще всего встречаются мотивы происхождения; из верхней и нижней половинок яйца неба и земли; во многих случаях яйцо описывается как золотое, ему присущи и другие атрибуты солнца... Обычно начало творения связывается с тем, что яйцо раскалывается или взрывается, брошенное в небо».

В параллель к процитированному отрывку можно было бы вспомнить и славянские весенние обряды, связывающие яйцо с возрождением жизни, расцветом, плодородием; и сюжет русской сказки «Три подземных царства», где три царевны скатывают в яйца и уносят с собой золотое, серебряное и медное царства; наконец, стоит вспомнить и смерть (на самом деле, жизнь) Кащееву, что заключена в яйце.

Тогда надо понимать ожидания наших героев так: из разбитого обыкновенного яйца родилась бы новая жизнь, целый новый мир (пожалуй, что и мы согласимся с таким взглядом на обыкновенное яйцо, ведь в нем заключены два существенных для нас признака вселенной: целое и живое). А от разбитого золотого (пестрого, мудреного) яйца начинается... вселенская катастрофа...Вот продолжение заново начатой нами сказки:

«Вышла старуха на сарай, ворота и спрашивают:

—    Что, старуха, плачешь?

—    Ой, ворота, как мне не плакать! Вы не

знаете нашего горя великого. Была у нас курочка ряба; снесла под полом яичко — пестро, востро, костяно, мудрено! Мышка прибежала да хвостиком раздавила. Дед Плачет, я плачу...    ,

—    А нам что делать?

—    А вы скрипите не по-старому.

Дед плачет, баба плачет, курочка кудахчет, ворота скрипят, со двора щепки летят, на избе верх шатается.

Стоит дуб за воротами при дороге:

—    Вы что, ворота, не по-старому скрипите?

—    Ой, как же Нам по-старому скрипеть? Ты не знаешь нашего горя великого...»

История повторяется, разрастаясь еще на одного сочувствующего:

«— А ты, дуб, обломай все ветки!..

Течет мимо речка и спрашивает:

—    Почему ты сегодня, дуб, без веток?

—    Ой, — дуб говорит, — какие ветки! Ты не знаешь нашего горя великого...»

Катастрофа разрастается:

«...И речка потекла мутная... Поповы девки пошли по воду, узнали про беду, ведра побросали, коромысла поломали... Попадья услыхала, квашню по полу пролила... Дьячок побежал и начал с печали дедушкиной в коло-колы бить... Миряне как набат услыхали, все дела бросили, побежали, растолкались, разодрались... Поп затужил-загоревал, свою книгу в клочья изорвал...»

Природа, культура, общинные связи рушатся на глазах... Оттого и плачут дед с бабкой, что бездумно обошлись с иномирным предметом, по старинке, по привычке, за то и поплатились: ни себе, ни людям добра не прибавили. Нарастающий снежный ком неприятностей надо остановить. Это делает иногда поп, который не рвет свои книги, а дает взбучку неразумным дочерям, жене и причту. Или это делает наша главная героиня, курочка ряба, примиряющая всех обещанием снести простое, а не золотое яичко.

Так знакомые с детства сказки неожиданно оказываются не просто развлечением, не только остроумной выдумкой, но моделью мира, стабильность, порядок и космическая гармония в котором зависят от человека».