Итак, путь борьбы с хвощом был намечен... Землю, где рос полевой хвощ, надо было как следует об-работать золой или известью и таким путем, снизив кислотность почвы, нанести сорняку первый удар.
Второй удар также нанести было сравнительно просто — на том месте, где сейчас появлялся из земли хвощ, я устрою высокие грядки, и вода не будет здесь застаиваться, почва в которых обычно и происходит образование веществ, необходимых растению для его роста и развития. Вещества, необходимые для роста и развития растения, образовавшиеся в бесплодных стеблях-елочках, поступали в корневище и помогали корневищу расползаться все дальше и дальше по огороду. Мощное, разросшееся корневище к концу лета начинало запасать в себе питательные вещества, образовывались новые клубневидные утолщения — здесь-то запасенные питательные вещества и хранились до новой весны, чтобы по весне дать новую жизнь растению.
Как ни интересен был хвощ, как ни увлекательно было открывать законы, по которым это растение жило, размножалось и завоевывало себе новое жизненное пространство, но все-таки хвощ, который я обнаружил на своем огороде, был там прежде всего сорняком — растением, которое будет мешать моим овощам расти, отнимая у них питательные вещества и влагу. Поэтому, как всякий сорняк, полевой хвощ следовало удалить с огорода.
Но вся беда заключалась в том, что удалить корневища полевого хвоща со всего огорода было не так-то просто. Во-первых, корневища хвоща находились сравнительно глубоко в земле. Во-вторых, их было слишком много, чтобы надеяться только на помощь лопаты — конечно, часть корневищ можно удалить из земли, когда перекапываешь огород, но остальные корневища останутся и очень скоро снова займут те участки, которые недавно вы у них отвоевали.
А третий, решающий удар мог нанести этому упрямому сорняку ну хотя бы картофель.
Картофель следовало посадить на том участке огорода, который выбрал для себя хвощ. Картофель неплохо рос на кислых почвах, и к середине июня, когда хвощ повсюду выбрасывал из земли свои стебли-елочки, он успевал как следует разрастись и своими листьями полностью затенить и землю, а вместе с ней и побеги хвоща. И хвощ обычно не выдерживал такой атаки. Его затененные стебли-елочки, которые только-только стали разрастаться и должны были обеспечить рост корневища, теперь ничего не могли поделать. Свет не добирался до них, вещества, необходимые для роста корневища, не образовывались, корневище больше не развивалось, не расползалось под землей, и питательные вещества, которые всегда накапливались в корневище и которые обеспечивали рост спороносных стеблей, теперь в корневище отсутствовали. Хвощ пребывал в угнетенном состоянии и был обречен на гибель...
Ну, а если и на будущий год повести наступление по такому же плану, то полевой хвощ должен был убраться с огорода совсем. Так обычно и избавлялись огородники от этого сорняка — конкурента культурных растений.
Другой, крайне опасный для овощей сорняк встретил я на своем огороде в тот же день, когда выкопал из земли первые корневища полевого хвоща.
Перевертывая лопатой землю, я увидел обрезки белого упругого корневища с уже двинувшимися в рост побегами. Это были корневища пырея.
Пырей, выросший на лугах, вполне годился на корм скоту — особенно нравился он лошадям и овцам. Пырей считался родственником пшеницы, а потому ученые-селекционеры успешно использовали этот дикий злак для скрещивания с пшеницей и получали интересные пшенично-пырейные гибриды, которые не так подавались болезням и легче переносили неблагоприятные условия. Все это было очень интересно, но была у пырея и такая черта, которая сразу настораживала любого огородника. Научное название пырея в переводе на русский язык звучало так: «огонь полей». И пырей действительно был настоящим бедствием для любого поля, для любого огорода, где он поселялся.