У озера Маньяра
Выйдя после завтрака из гостеприимного отеля Нью-Аруша, мы садимся в микроавтобус, и шоссе ведет нас на юго-запад. Минуем маленькие селения, поля, пастбища со стадами скота. Подобно изваяниям, стройные пастухи-масаи стоят у обочины, опираясь на свои копья, и провожают взглядом нашу машину.
Через сотню километров на горизонте появляется гигантская естественная стена — уступ Великого Африканского разлома, или Рифтовой долины.
Несколько миллионов лет назад на громадном протяжении Африканского материка пролегла трещина, окаймленная действующими вулканами. Большая часть их давно погасла, но недалеко отсюда еще действует вулкан Ленгаи, который местные жители называют «гора бога».
Рифтовый разлом в Восточной Африке имеет две ветви — западную и восточную. Подъезжаем к восточной ветви, образованной наклонным Опусканием земной коры и потому представляющей собой всего одну стену, которая все выше и выше вырастает перед нашими взорами.
Почти под самой стеной въезжаем в маленькое живописное селение Мтова-Мбу (в переводе с суахили «комариный ручей»). Короткая прогулка по деревенскому базару, заполненному местными изделиями и утварью из тростника, рогоза, коры и плодов деревьев, и дальше в путь. Там, где начинается извилистый подъем дороги на уступ, сворачиваем налево и вскоре оказываемся перед въездом в. национальный парк Маньяра, на пороге густого высокоствольного леса.
Национальный парк Маньяра (Лейк-Маньяра) расположен на западном берегу озера Маньяра, лежащего в углублении у подножия рифтового обрыва. Он организован в 1960 году, невелик по площади, всего 8550 гектаров, но насыщен животными.
Территория парка тянется узкой лентой между берегом озера и обрывом. Осмотрев небольшой музей у входа в парк, спешим под полог густого леса, очень напоминающего настоящий тропический Дождевой.
Смешанный и разновеликий древостой образован сикоморой, тамариндом, колбасным деревом, пальмами... Густой подлесок и травостой делают лес труднопроходимым. Пожалуй, в отличие от дождевого леса на стволах и ветвях деревьев маловато эпифитов — влажность воздуха невелика.
Первые крупные животные, которых мы замечаем сразу же после въезда в парк, — семья бабуинов. Они явно ждут посетителей, надеясь на случайные подачки из окна автомобиля. Но любая попытка подкормить животное в национальном парке карается довольно крупным штрафом: животные должны оставаться дикими, иначе вместо национального парка здесь будет обычный зоопарк. Хотя, похоже, в отношении бабуинов это правило иногда нарушается, и теперь семья в полном сборе ждет очередного «нарушителя».
Правда, бабуины оказались единственными животными, которые проявили интерес к нам и пытались «войти в контакт». Кстати, такое общение, по свидетельству сопровождающего нас гида, небезопасно. Увидев высунувшегося из окна человека с гостинцем в руках, бабуины нередко вцепляются в своего «благодетеля» и могут нанести серьезные раны.
В стаде бабуинов царит порядок и организованность. Самец, вожак стада, громадный и клыкастый, с пышной гривой — полноправный хозяин и быстро ставит на место любого члена стада, проявившего непослушание.
Большую часть времени бабуины проводят на земле, кочуя по территории и собирая корм в виде мелких беспозвоночных — насекомых, их личинок, пауков, моллюсков. Любят разорять гнезда птиц, поедая птенцов и яйца, лакомиться фруктами, листвой и корнями различных растений. На деревья они забираются во время отдыха и ночного сна, а также за висящими плодами.
Высоко в ветвях прячутся, заметив приближающуюся машину, чернолицые мартышки. Эти изящные длиннохвостые обезьяны в отличие от бабуинов проводят почти все время на деревьях.
В глубине леса, среди густых зарослей, видны темные спины слонов. Близ дороги на небольшой поляне пасутся шлемоносные цесарки — крупные птицы с ярким пятнистосиним оперением и роговым выростом на голове в виде древнеримского шлема.
Дорога пересекает очередную речку и приближается к обрыву. Отсюда видно, что крутой склон, почти недоступный для человека, покрыт громадными валунами и порос густым колючим кустарником. Лишь кое-где, словно одинокие великаны, возвышаются громадные кряжистые баобабы. Но что это? На таком, казалось бы, неприступном склоне мы замечаем... стадо слонов! Они неспешно поднимаются вверх, продираясь сквозь заросли и обходя громадные валуны. Оказывается, слоны могут быть искусными альпинистами.
Вскоре мы вновь отдаляемся от обрыва и выезжаем на открытое место, где ручьи, стекающие со склона, образуют обширное болото, поросшее тростником и рогозом. Уже издалека, на окраине болота, замечаем черную массу тучных тел: несколько сот буйволов отдыхают в мокром иле. Флегматичные животные заняты пережевыванием жвачки, в то время как на их спинах и перед самым носом снуют малые белые цапли, склевывая мух и других насекомых. При нашем приближении несколько буйволов поднимаются на ноги, а стая цапель взмывает в воздух. Но большая часть стада продолжает невозмутимо лежать и жевать, прекрасно зная, что здесь их никто не посмеет беспокоить.
Местность снова становится суще. Перед нами открывается разреженный лес из финиковых пальм и желтокорой акации. Большая часть пальм имеет вид зеленых, пышных кущ — основной ствол еще не поднял крону над поверхностью земли, зато желтокорые акации возвышаются над ними, и желтовато- зеленые ветви простираются высоко, создавая разреженную тень. У акации есть второе название — «дерево желтой лихорадки», потому что в прошлом веке его считали источником малярий. На одном из деревьев, на самой вершине, высится громоздкое гнездо бело-спинного грифа.
На открытых местах пасутся группы зебр, стайки изящных антилоп импала жмутся к кустарникам, а у самой дороги парочка жирафов решила позавтракать листвой акаций, здесь же пасется одинокий слон... И все это великолепие умещается в одном кадре. Такое обилие животных связано с богатством растительности и постоянным источником воды.
К слону приходится приближаться с осторожностью — это, пожалуй, одно из немногих животных Африки, в присутствии которого не чувствуешь себя в безопасности даже внутри автомобиля. Буйвол и носорог, нападая на машину, могут лишь слегка помять кузов, а слон... Если гигант разгневается, то может легко перевернуть сомнительное убежище и добраться до пассажиров. Поэтому шофер останавливается неподалеку от слона, предусмотрительно не выключая мотор. Как только исполин делает несколько шагов в нашу сторону и его сонные маленькие глазки загораются раздражением, водитель быстро набирает скорость...
На берегу реки гид обращает наше внимание на полусъеденный труп зебры: «Где-то поблизости должен быть леопард!» И верно, в развилке акации, метрах в четырех над землей, отдыхает после сытного завтрака великолепная пятнистая кошка. Заметив нас, леопард небрежно поворачивает голову и... не проявляет никакого интереса.
Перебивая наш восторг от всего увиденного, гид обещает найти самую необычную достопримечательность парка Лейк-Маньяра — «львов, развешанных по деревьям».
Через несколько километров мы попадаем в разреженную древесно-кустарниковую саванну с изящными силуэтами зонтичных акаций по всему горизонту. Вскоре мы замечаем дерево, на ветвях которого издалека видны желтые пятна. Подъехав ближе, с удивлением разглядываем семейство львов, расположившихся на отдых в нижней части кроны. Ближе всех к нам оказалась крупная львица. Ее набитое пищей брюхо перевешивает на одну сторону, а голова свешивается в другую. Заслышав шум мотора, она лениво приоткрывает один глаз, на мгновение направляет в нашу сторону уши, но затем снова погружается в дремоту. Немного выше «развесились» молодые, двух- или трехлетние львы, у которых еще не сошел пятнистый рисунок на бедрах, а на самой тонкой ветви пристроился молоденький львенок, весь в пятнах — от ушей до кончиков лап. Ему не спится, ион изучает нас пристальным взглядом соломенно-желтых глаз.
Что заставляет этих властителей саванны забираться на деревья? Возможно, в кронах акаций, где хоть немного дует ветерок, львы спасаются от дневной жары и кровососов, может быть, обилие слонов и буйволов заставляет спать повыше, чтобы не попасть под копыта потревоженного стада, или же львы залезают на деревья потому, что им это... нравится?!
Кстати, плотность популяции львов в национальном парке Лейк-Маньяра довольно высока — три животных на каждые две квадратные мили, что легко объясняется доступностью и разнообразием пищи.
С берега озера мы вели наблюдение за самыми разнообразными птицами: нильскими гусями, молотоглавыми цаплями, пеликанами, различными куликами. Только на территории парка зарегистрировано 380 видов птиц — лишь вдвое меньше орнитофауны всей нашей страны! Обратный путь лежит через ту же калитку — сквозного пути через парк нет. Дальше на юг обрыв подходит вплотную к озеру — очень удобно для охраны парка.
Поднявшись по извилистому серпантину на верхнюю часть обрыва, бросаем взгляд «с птичьего полета» на пышные лесные заросли, зеленые пятна болот и мозаику кустарниковой саванны. Отсюда уже не разглядеть всех разнообразных животных. И лишь воображение дорисовывает чудесные картины нетронутой природы там, внизу, на берегах озера Маньяра.
